- Дмитрий Владимирович, как вы встретились с Астраханским заповедником?

- Родился и вырос я в Башкирии. Там учился. А после службы в армии работал в лесу на заготовительном участке, который снабжал лесоматериалом крупное деревообрабатывающее предприятие. А в 10 км от моего участка находилось село Воскресенское, где директором школы был Константин Константинович Скрипчинский. Мы были близко знакомы, оба охотники. Он вскоре поступил в аспирантуру Московского университета, защитил диссертацию и был назначен в Астраханский заповедник директором. Это было в 1964 году. Мы переписывались, и он как-то пригласил меня приехать, и вот в октябре шестьдесят четвертого года состоялось мое знакомство с Астраханью, с заповедником. Оказалось, что вакантно место главного лесничего. Я тут же послал документы в Москву и уже ранней весною следующего года прибыл в качестве главного лесничего в заповедник. А потом перешел на научную работу.

- А когда вас потянуло к перу?

- Я еще в Башкирии публиковал заметки в местных газетах, но всерьез к этому не относился. А здесь, судите сами, – случайность или везение, но мои родители дружили с Натальей Николаевной Лавровой, и однажды у нее в гостях я делился своими впечатлениями от заповедника. Наша понизовская природа уникальна! И Наталья Николаевна, сама увлекающийся человек и журналист, тут же предложила мне написать об этом в «Волгу». Моя первая заметка называлась «Лесной народец» – о бобрах и была опубликована в октябре шестьдесят восьмого года, такой вот своеобразный юбилей нашего сотрудничества с «Волгой».

- А бобры у нас есть?

- В заповеднике их сейчас практически нет. Они были выпущены рядом с заповедником в Карайском охотничьем хозяйстве еще в 1948 году, потом переселились в заповедник. Когда я об этом писал, бобры еще жили у нас на Обжоровском участке, по протоку Каменный было их несколько семей. Но высокие половодья, особенно зимние попуски воды с Волгоградского водохранилища отрицательно сказались не только на судьбе бобров, но и на ондатрах тоже. Ведь ондатра строит свои хатки, чтобы вход был из-под воды, а когда все затапливается и покрывается ледяной коркой, и воздуха не хватает, и хищники тут как тут – те же енотовидные собаки, норки, лисицы по льду добираются даже до авандельты и уничтожают ондатру. Поэтому Волжская гидростанция оказала крайне отрицательное влияние на животный мир заповедника и дельты Волги. Об этом много и говорили, и писали, ведь эти попуски не всегда совпадают и со временем нереста рыб, чем наносится серьезный урон их воспроизводству. Но я-то, орнитолог по образованию, больше занимаюсь птицами. А последние десять лет – фенологией, где все интересно и важно: флора и фауна, погода.

- Это интересно и нашим читателям.

- В заповеднике ежегодно пишется летопись природы, в которой отражены все события, происходящие в ней. И эти наблюдения ведутся уже больше полувека, с пятьдесят первого года. Интересно сравнить многие данные. Когда я писал свои книги, много перелопачивал. Вот заметки ихтиологической лаборатории: контрольный улов – за сутки попало в сеть, допустим, 42 селедки. А сейчас мы не видим этой селедки уже много лет.

Или, скажем, ситуация с Красной книгой, в ней многие виды птиц. А когда я начинал работать, у нас в заповеднике и около были огромные колонии колпиц, караваек, а сейчас их практически нет. Они переселились, нашли более удобные и спокойные места. Зарастает дельта, в последние десять-пятнадцать лет сложно с прокосами, вся старая техника вышла из строя, новой нет, и купить пока не на что. Беднее и с птицами. На Дамчике нет уже прежних колоний цапель.

Когда я начинал работать на Трехизбинском участке заповедника, тема моей диссертации была «Голенастые и веслоногие птицы Северного Каспия», так вот на Трехизбинке была колония, в которой насчитывалось более пяти тысяч гнезд! А сейчас, буквально два года назад, образовалась малюсенькая колония бакланов. Сохранилась только одна большая колония на Обжоровском участке, где гнездятся цапли.

- А орланы-белохвосты там еще есть? Мы однажды, лет пятнадцать назад, с детьми ездили на Обжоровский, и сын насчитал около тридцати орланов по ходу баркаса. В восемьдесят пятом году даже Джеральд Даррелл в своем интервью о впечатлениях об Астраханском заповеднике признавался, что поражен, сколько здесь птиц, и орланов в частности, потому что в европейских странах насчитывалось от трех до пяти их гнезд.

- С орланами как раз все благополучно. У нас на самом маленьком, Трехизбинском, участке, где нет выхода в авандельту и где у меня основной стационар, одиннадцать гнезд орлана-белохвоста, а всего только по заповеднику около шестидесяти гнезд. Несколько лет назад пришлось проводить исследования в Бугровом заказнике Икрянинского района, там тоже насчитал более десяти гнезд этой могучей птицы. Орлан чувствует себя великолепно! Но зато очень плохо со скопой. Орлан как конкурент ее выжил. На Трехизбинке было одно гнездо скопы, так орланы его просто растащили.

- Много говорилось о подъеме уровня Каспия, а на заповеднике это каким-то образом сказалось?

- Еще как сказалось! С подъемом Каспия и, естественно, грунтовых вод идет и подмокание корневой системы наших прибрежных лесов. Деревья просто падают, на протоках образуются завалы, что затрудняет и проезд, и проход рыбы. Чтобы поддерживать определенный баланс в природе, приходится вмешиваться, а техника устарела, на новую средства не предусматриваются. Ценовая политика такая, что из-за дороговизны солярки дешевле приехать на машине. А когда я в шестьдесят пятом году пришел в заповедник, вся жизнь сотрудников была на воде. Я застал еще болиндеры, которые работали на сырой нефти…

Но вот что изменилось к лучшему, так это связь. Сейчас у каждого рация, на всех участках электричество, вместо примусов и керосинок баллонный газ. В быту стало гораздо легче, чем прежде. И мосты сократили время на дорогу, а раньше были паромы в Камызяке, Раздоре, Тузуклее, Сизовке – это чтобы попасть на Трехизбинский участок. Перед Дамчиком было пять паромов, осталось два. До Обжоровского участка всего один паром, это же здорово.

- В ваших замечательных книгах, которые читаются так легко и с интересом, немало эпизодов, которые происходили с вами в заповеднике.

- Однажды, еще в 70-х годах, директор заповедника попросил меня свозить на охоту его приятеля. Мы проехали через весь Дамчикский участок, везде мелко, нужно пробираться на куласике. А у меня с собой была литровая банка холодного чая с полиэтиленовой крышкой, вообще сотрудники заповедника не пьют сырую воду. Мы выехали в авандельту, за пределы участка, в заповеднике никто никогда не стреляет, воды по колено, стоим в сапогах. А к вечеру неожиданно тучи пошли, поднялась моряна и нагнала столько воды, что нужно было скорее выбираться. Я работал шестом и выбился из сил. Спрашиваю спутника: можешь шестом управлять? Тот уверенно: да, могу. Ну тогда я тебе шест передам и чуть передохну. Передаю ему шест, тот его упускает – и кулас переворачивается. Мы по грудь в воде. Темнота, волна. Кулас наш утонул, мы его дотащили до ближайшего камышового уколка, с трудом подняли – и тут нас спасла моя банка с чаем. Этой банкой я черпал воду из куласа.

Или вот была экспедиция на остров Морской Очиркин. Мы сделали плот для гнездования пеликанов. И только мы отошли от острова, а было мелко, винт у баркаса задевал за дно и в конце концов слетел с вала. Мы встали на якорь, хорошо еще, что была шлюпка. Мы с капитаном сели в шлюпку, догадались взять компас и поехали за помощью на Гандуринский банк к рыбакам, а у них такого баркаса нет, но нам подсказывают, что есть в службе «Севкаспрыбвода». Мы направились туда. Тогда ведь все было просто, не то что нынче – рыночные отношения. Нам выдали винт. Едем обратно. Капитан у руля, я держу компас, спичку чиркну – тут же гаснет, но держим курс строго на юг. Механика предупредили, чтобы зажег сигнальные огни, баркас-то в море. Полная темнота, открытое море, волна – и никаких огней. Капитан мне кричит, что бензина минут на 15 осталось. Оглядываемся – ни огонька. Вдруг впереди какая-то темная громада, а это наш баркас! Полная тишина. Механик спит крепким сном, хватив с устатку и холоду стопку. И если бы не компас, даже предположить не хочется, что было бы…

А самое страшное для заповедника и дельты – это пожары. Я не говорю уже о том, какое это ужасающее зрелище, впечатление апокалипсиса! Взрослая птица еще может улететь, а в гнезде-то птенцы. Сам видел, как из камышей выползала обгоревшая самка кабана. Кто успевает из животных, бегом из огня, на людей внимания не обращают. Лисица бежит, у нее один щенок в зубах, остальные в пекле пожара. Просто слезы наворачиваются, когда видишь, как огонь наступает, вот уже охватывает дерево, на вершине которого гнездо орлана, а самка до последнего сидит, пытаясь спасти малышей. А когда взлетела, огонь к крыльям – и могучая птица рухнула в пламя. Мы ее подобрали, но было поздно. Пожары – страшное бедствие! Несмотря на то, что заповедник ведет большую пропагандистскую работу по соседним селам, все равно находятся какие-то идиоты, по-другому не могу сказать, которые поджигают камыши. Я об этом много пишу в своих книгах.

- В моем детстве в рыбацком селе Марфино ходили слухи о лесных великанах, которые заманивали рыбаков в камышовые крепи, и нам, детворе, было так страшно это слушать…

- Нет, это из местного фольклора. Я всю жизнь на природе и чувствую себя в ней как дома. Но всегда знаю правило: находясь в лесу или на воде, нужно быть собранным, не расслабляться. Я и сына с детства к этому приучал. Сейчас он биолог, работает в охотничьем хозяйстве.

- А почему такое правило?

- Нужно быть готовым к любой неожиданности. У меня есть рассказ про Власа Федоровича Помогаева на Трехизбинском участке: потомственный рыбак и охотник, с первых дней войны в полковой разведке, после тяжелого ранения, потеряв один глаз, пришел в заповедник наблюдателем. Это один из моих учителей. Все знал: как нужно толкаться шестом, как бесшумно ходить по лесу, следы читал как азбуку. И всегда говорил: где бы ты ни находился, на воде или в лесу особенно, должен иметь две вещи – нож и спички. Это святое дело, если у тебя есть нож и спички, ты уже не пропадешь. Его слова запомнились и не раз подтверждались жизнью. У меня, когда я живу на кордоне, всегда в кармане нож и спички.

- А с кабанами приходилось встречаться?

- И не раз. Это не только самые крупные дикие животные в заповеднике, но и самые умные, бесстрашные, хитрые. В половодье они иногда сами приходят к человеку на кордон и живут, пока вода не спадет. Влас Федорович знал про них все. Он утверждал, что к кабану можно подойти вплотную. Я не поверил, зная повадки этого зверя. Но когда мы переправились на куласе на противоположный от кордона берег и прошли по незалитой полой гриве метров двести, мой спутник ткнул сапогом в кучу ежевичника и рогоза: «Тут она». «Не может быть», – возразил я. «Да тут же», – он еще раз поддел кучу ногой, а потом наступил на нее. И вдруг из-под травы с коротким визгом выскочила тощая длиннорылая свинья, а за ней три полосатых поросенка. Семья кабанов с шумом промчалась по поляне и скрылась. Даже не верилось, что это было на самом деле. Но встреч с кабанами было много и разных, о них я тоже рассказываю в своих книгах.

Краткая библиография нашего гостя

В 1972 году вышел первый красочный альбом об Астраханском заповеднике, где Д. Бондаревым написан текст к фотографиям Б. Машкова и Г. Русанова. В 1977 году из-под пера Д. Бондарева вышла книга «Жемчужина Каспия» – о природе и людях Астраханского заповедника. За фильм «Эта сказочная дельта», сценарий которого он написал и озвучивал текст, им же написанный, награжден серебряной медалью ВДНХ. Фильм впервые вышел на экраны телевидения в день открытия «Олимпиады-80″. В 1982 году выходит новый, более красочный альбом о заповеднике, подготовленный теми же авторами. В различных научных изданиях Д.В. Бондаревым опубликовано более 70 статей. С 1976 года он кандидат биологических наук.

В 2000 году выходит его книга «Птицы города Астрахани и окрестностей».

За весь творческий период им опубликовано более сотни очерков и зарисовок о природе Волжского понизовья.

К 70-летию автора в 2007 году вышли из печати сразу три его книги, посвященные Астраханскому заповеднику, – «Заповедник в дельте Волги», «Рассказы о природе» и «Охотничьи рассказы». Они изданы молодым астраханским издательством «Чилим». А совсем недавно в Калуге издана книга В.Д. Бондарева «В краю лотоса».

Уверена, что эти книги не залежатся на прилавках книжных магазинов, потому что написаны они человеком, влюбленным в природу, с душою и сопереживанием к братьям нашим меньшим.

Нина КУЛИКОВА

Источник: http://astra.volgainet.ru/nasha-priroda-unikalna