10:35 Окончание | |
| Оценивая указанные доказательства в совокупности с другими доказательствами по делу, суд считает, что показания К.А. на предварительном следствии, которые согласуются с другими доказательствами по делу, в том числе и с показаниями Л. на предварительном следствии, являются правдивыми, а потому именно на них основывает свои выводы в отношении подсудимого. Именно они объясняют действия подсудимого Л.Д.В. по созданию алиби на момент совершения преступления, что подтверждается и показаниями названного подсудимого на предварительном следствии в качестве обвиняемого о нахождении на работе во время совершения разбойного нападения. Относительно обстоятельств появления Л. Д.В. на работе <дата изъята> в состоянии алкогольного опьянения, не обращения к нему по поводу использования пропуска и случайном характере выхода с завода по пропуску Л., суд оценивает показания К в суде критически и отвергает как надуманные. Суд считает, что эти показания, которые не соответствуют действительно и опровергаются всей совокупностью доказательств по делу, даны свидетелем с целью помочь подсудимому избежать уголовной ответственности. Так же надуманными и данными по тем же мотивам суд считает и показания К относительно влияния на него со стороны следователя при составлении и подписании протокола его допроса. Допрошенный в суде в качестве свидетеля Ч.А., <данные изъяты> <адрес>, показал, что после совершения в <дата изъята> разбойного нападения на автомобиль <данные изъяты> были задержаны К. и Л. После их доставления на <адрес>, Л. пояснил, что был за рулем машины, К. в форме <данные изъяты> с пистолетом и лицо по имени Ю осуществляли нападение. По дороге они обсуждали план преступления, а после нападения, когда К. получил огнестрельное ранение, они бросили машину и разъехались на попутных машинах. Л. добровольно написал явку с повинной, без насилия, морального и физического воздействия. В момент задержания К., у того была рана, похожая на огнестрельную. Допрошенный в суде в качестве свидетеля Е.К., <данные изъяты> <адрес>, показал, что при задержании К., у того было телесное повреждение, со спины, слева, в районе ключицы, рана кровила. Были обнаружены медикаменты, вата, зеленка. Из показаний указанного свидетеля при предыдущем судебном разбирательстве установлено, что при задержании К. вел себя спокойно, сидел за столом, во время обыска был в наручниках, лежал на животе, на полу. Допрошенный в суде в качестве свидетеля К.С., в прошлом <данные изъяты> <адрес>, показал, что при задержании К. на съемной квартире осуществлял прикрытие с улицы. У К., которого задерживал <данные изъяты>, имелось телесное повреждение. Допрошенный в суде в качестве свидетеля С.А., <данные изъяты> показал, что после обнаружения машины установили её владельца. Из его допроса установили, что принадлежит машина одному лицу, а ездил на ней М.. Он же передал этому лицу через Б чтобы тот скрывался. После получения оперативной информации о причастности к преступлению М., К. и Л., последний с его участием был задержан на <адрес>. При задержании К. на квартире по <адрес>, у того было огнестрельное ранение в области плеча, была повязка. После доставления их на <адрес> отбиралась явка с повинной, те давали их добровольно, физическое и психическое насилие не применяли, угроз не было. Жалоб на то, что оказывалось давление, не было. Они рассказали, что приехали в <адрес> для разбойного нападения, за рулем был Л., а М. и К. участвовали в разбое. У кого-то из них был пистолет, но применить его не успели. Из показаний свидетеля С.А. на предварительном следствииследует, что после установления причастности к преступлению К. В.Л. и Л. Д.В., указанные лица были задержаны. Л. был задержан по <адрес>, а К. В.Л. при проведении обыска в квартире по <адрес>. К., у которого на левом плече имелось телесное повреждение, находился в состоянии алкогольного опьянения и предпринял попытку оказать сопротивление, в связи с чем, к нему были применены приемы боевого самбо и спецсредства. После задержания Л. и К. были доставлены в <данные изъяты> на <адрес>, где добровольно изъявили желание дать явку с повинной о совершенном ими разбойном нападении в <адрес>. Во время принятия явки с повинной никакого давления со стороны сотрудников милиции на К. В.Л. и Л. Д.В. не оказывалось. (л.д. 233-234 т. 5) Полностью подтвердив показания на предварительном следствии, С.А. допустил, что может ошибаться в том, что К. и Л. давали показания в отношении М., указав, что если об этом в протоколах допросов и в материалах <данные изъяты> не говоится, значит, он ошибается. Из показаний С.А. в качестве свидетеля при предыдущем судебном разбирательстве дела следует, что К. и Л. признались в нападении на почтовую машину. К. говорил, что с ними был мужчина по имени Ю но данный факт не подтвердился. При нем были отобраны явки с повинной. Указывая на то, что с К. и Л. был М., С не смог пояснить, как это было установлено, ссылаясь лишь на обнаружение в машине доверенности М.. С так же указал, что не видел, как К. оказывал сопротивление, об этом ему сказали сотрудники <данные изъяты> Допрошенный в суде в качестве свидетеля Д.А., оперуполномоченный <данные изъяты> по <адрес>, показал, что когда происходило задержание К., первым заходили сотрудники <данные изъяты> а когда он зашел, К. уже лежал на полу. Сказали, что К., который был ранен, пытался сопротивляться, его это удивило. Указанный в подписанном им рапорте (л.д. 104 т. 2) номер телефона, которым пользовался М. А.А. <номер изъят>) был установлен оперативным путем. Свидетель Д.А. не подтвердил свои показания при предыдущем судебном разбирательстве от <дата изъята>, согласно которым, когда они заходили (при задержании К.), физического насилия не применялось, К. сидел на диване, не было никакой необходимости класть всех на пол. (л.д. 141 т. 16) Свидетель пояснил, что поскольку 5 октября день уголовного розыска, в связи с употреблением спиртного, он, возможно, не знал, что говорил. Из показаний допрошенного на предварительном следствии в качестве свидетеля Г.В., оглашенных в суде в порядке п.4 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, установлено, что в связи с произошедшим <дата изъята> в <данные изъяты> в районе <адрес> разбойным нападением, он, являясь ст. оперуполномоченным <данные изъяты> беседовал с Б. Тот пояснил, что автомобиль <данные изъяты> в действительности принадлежит М. А.А., но оформлен на него по его, М., просьбе. Именно М. расплачивался за машину, и именно он ею пользовался. <дата изъята> Бурьянов находился на рабочем месте в <данные изъяты> когда ему позвонил М. А.А., и предложил срочно уходить с работы и приезжать к нему. После этого в <данные изъяты> приехал Ч., который так же передал ему, чтобы он скрылся из города, что он и сделал. 11 или <дата изъята> он на <адрес> в <адрес> встретил своего знакомого Л.Д.. Тот рассказал ему, что он совместно с двумя парнями по имени В и Ю на автомобиле <данные изъяты> совершили разбойное нападение в <адрес> на инкассаторский автомобиль <данные изъяты> По словам Л., <дата изъята> за рулем машины был он, В переоделся в форму <данные изъяты> и остановил <данные изъяты>, а Ю подбежал с другой стороны. Когда же в В выстрелили и ранили его, они скрылись с места происшествия, бросив автомобиль вместе с документами. (л.д. 118-119 т. 6) Допрошенный в суде в качестве свидетеля Т.А. показал, что в <дата изъята> проводил опрос К. после его задержания. Тот пояснил, что в составе преступной группы подготавливал и планировал нападение на инкассаторов <данные изъяты> назвав с кем, с Л.и М. Заранее подготовили <данные изъяты>, машину М. с <данные изъяты>, встали на федеральную трассу, где обычно стоят сотрудники милиции. Остановили машину, К. подошел к водителю, а Л. попытался открыть пассажирскую дверь. После выстрела сопровождающего, К. получил ранение в районе предплечья, и они разбежались, бросили машину, в которой были маска, травматический пистолет, документы на М. Со слов К. и М. участвовал в нападении, однако что конкретно К. о нем рассказывал, не помнит. Он об этом следователю говорил. К. обо всем рассказывал добровольно, он его не избивал, физическую силу не применял, на Л. он физического давления не оказывал. Из показаний свидетеля Т.А. на предварительном следствии, оглашенных в суде в порядке ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что при проведении <дата изъята> <данные изъяты> с применением аудиозаписи, видеонаблюдения и видеодокументирования, К. сообщил о совершении преступления совместно с Д (Л. Д.В.) и П. По словам К. именно он решил спланировать и совершить разбойное нападение, приобрел форму сотрудника <данные изъяты>, жезл, оружие, шапки, переодевшись в форму, остановил машину <данные изъяты>», подошел к водителю и угрожая пистолетом, приказал ему двигаться в салон, но в него дважды выстрелили, ранили его в плечо, пуля прошла навылет. В свою очередь Л., взяв машину у М., был за рулем, надев маску, подходил к машине с другой стороны, а после нападения, должен был уехать на их машине. В <адрес> К. созванивался с М., сообщил ему о проблеме с машиной, а тот послал в <адрес> Б Заявив, что не будет поддерживать сказанного в ходе беседы при допросе, К. пояснил, что будет говорить о совершении преступления с Л. и с Д которому принадлежит машина. (л.д. 249-250 т. 5) Объясняя отсутствие в этих показаниях сведений об участии М. в разбойном нападении, Т.А., подтвердив эти показания и показания в суде об участии М. в преступлении, указал, что не посчитал нужным довести это до следователя. При предыдущем судебном разбирательстве Т.А. показал, что следствие установило, что организатором преступления является М., он ничего не устанавливал, и от кого из следователей он об этом узнал, не знает. (л.д. 165 т. 17) Подтвердив эти показания при настоящем судебном разбирательстве, Т.А. указал, что они более правильные, и вернее, что следователь это установил. Допрошенный в суде в качестве свидетеля Н.М., <данные изъяты> <адрес>, в суде показал, что после доставления К. в здание <данные изъяты> на <адрес>, он опрашивал К., отбирал у него явку с повинной. К. сам изъявил желание написать явку с повинной, написал её собственноручно, признался в совершении преступления, давления, в том числе и физического, на него не оказывалось. Видимых телесных повреждений у К. не было, жалоб от него не поступало. Показания указанных свидетелей так же подтверждают вину подсудимых в совершении преступления, опровергая при этом как показания К. В.Л. и Л.Д.В. о применении к ним недозволенных методов следствия, так и показания К. В.Л. о неприменении физической силы при его задержании сотрудниками специального подразделения. Допрошенный в суде в качестве свидетеля Д.Н., <данные изъяты> <адрес>, показал в суде, что на Л. вышли после допроса Б Тот показал, что Л., с которым он встретился районе <адрес>, рассказал, что ездил в <адрес> и совершил разбой. На проведение <данные изъяты> органу дознания им давалось поручение. Он допрашивал Л. в качестве подозреваемого, тот давал показания добровольно, протокол был составлен с его, Л., слов. Д.Н. подтвердил показания при предыдущем судебном разбирательстве, согласно которым Л. говорил о побоях при предъявлении обвинения, после предъявления обвинения сказал, что явку с повинной из него выбили, а при допросе в качестве подозреваемого такого не говорил. (л.д. 188 т. 14) Он же расценил эти показания Л. как линию его защиты. Д.Н. так же подтвердил свои показания при предыдущем судебном разбирательстве, согласно которым Л. просил предоставить другого адвоката, Г, ему было объявлено, что того будут искать, разъяснено его право отказаться давать показания, но он, после беседы с адвокатом, согласился давать показания и начал их давать. (л.д. 161 т. 17) Подтвердив свои показания при предыдущем судебном разбирательстве, согласно которым К осуществлял процессуальный контроль за его деятельностью до направления уголовного дела в суд, как его начальник, Д.Н. пояснил, что тот, поскольку был допрошен в качестве свидетеля, не мог расследовать уголовное дело. (л.д. 154 т. 17) Показания данного свидетеля подтверждают как добровольный характер показаний Л. Д.В. при его допросах на предварительном следствии, так и соблюдение требований уголовно-процессуального закона при проведении с ним следственных действий. Допрошенный в суде в качестве свидетеля К.Д., <данные изъяты> по <адрес>, показал, что при осуществлении руководства за расследованием уголовного дела следователем, со слов Б было установлено, что тот формально являлся владельцем автомобиля, который принадлежал М. и был зарегистрирован на имя Б по его просьбе. М. обращался к нему с просьбой воздействовать на Б чтобы тот сказал, что машину угнали, чтобы исключить его причастность. Разговор был записан им на диктофон сотового телефона и приобщен к уголовному делу. Согласно протоколу выемки <дата изъята> у К.Д. изъят бумажный конверт с диском, содержащим его с М. А.А. разговор. (л.д. 166-167 т. 9) Согласно протоколу осмотра и прослушивания фонограммы, содержание которого подтверждается носителем - <данные изъяты>», приобщенным к делу в качестве вещественного доказательства и воспроизведенным в судебном заседании, М. спрашивал у К есть ли шанс его вытащить, высказывая опасение, что Б может на него наболтать. Спрашивая о том, сможет ли К ему помочь, М. предложил, чтобы Б сказал, как надо сказать и не болтал лишнего, передать тому, что он ему поможет. М. указывал, что Б должен подтвердить его показания, что тот ключи у него взял от машины, должен сказать, что машину тот забрал, отдал в аренду, что угнали, говорить, что угодно. Обещая отблагодарить К, если тот сможет ему помочь, М. указывает на то, что Б должен сказать так, как ему надо. (л.д. 181-184 т. 9) Суд считает, что указанные доказательства в совокупности с другими доказательствами по делу, обличают М. А.А. в совершении разбойного нападения. Указанные попытки М. А.А. повлиять на доказательственную базу, свидетельствующие о его заинтересованности в исходе расследования, указывают, наряду с уже изложенными в приговоре доказательствами, о причастности подсудимого к преступлению. Суд считает необоснованными и отвергает доводы защиты об исключении из числа доказательств рапорта К.Д. (л.д. 111 т. 9), протокола допроса свидетеля К.Д. (л.д. 212-214 т. 9), протокола выемки от <дата изъята> (л.д. 166-167 т. 9), <данные изъяты> с записью разговора М. А.А. с К.Д., стенограммы разговора. (т. 9 л.д. 112-117) Протокол допроса К.Д. в качестве свидетеля (л.д. 212-214 т. 9) не исследовался в судебном заседании, а потому он не подлежит оценке и соответственно не может быть признан недопустимым доказательством. Рапорт К.Д. (л.д. 111 т. 9), равно как и стенограмма разговора (т. 9 л.д. 112-117) не отвечают признакам доказательств, перечисленным в части 2 статьи 74 УК РФ, а потому и не оцениваются судом в качестве таковых. В свою очередь протокол выемки (л.д. 166-167 т. 9) составлен с соблюдением требований ст.ст. 183, 182, 166 УПК РФ, а потому и не имеется оснований для признания недопустимыми как названного доказательства, так и изъятых в ходе проведения следственного действия <данные изъяты> <данные изъяты> с записью разговора межу К.Д. и С не может быть признан судом недопустимым доказательством, поскольку не связан с обвинением, рассматриваемым при настоящем судебном разбирательстве. Вместе с тем <данные изъяты> разговора между К и М. содержит имеющие значение для дела сведения, изъят и приобщен к уголовному делу в качестве вещественного доказательства в установленном законом порядке, а потому является допустимым доказательством, подлежащем оценки наряду с другими доказательствами по делу. Осуществление же К.Д., с учетом занимаемой им должности и процессуального статуса, контроля за деятельностью следователя, не влечет за собой признание названных доказательств недопустимыми, поскольку при их собирании не было допущено нарушений уголовно-процессуального закона. Оценивая указанные выше доказательства, суд считает, что они в своей совокупности подтверждают вину каждого из подсудимых в совершении разбойного нападения при указанных в обвинении обстоятельствах. Суд считает, что указанные доказательства, представленные стороной обвинения, полученные в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, являются допустимыми и достоверными, а потому именно на них основывает свои выводы в отношении каждого из подсудимых. В свою очередь явки с повинной К. В.Л. и Л. Д.В., их показания на предварительном следствии, которые согласуются как друг с другом, так и с другими доказательствами по делу, суд признает достоверными доказательствами, на которых так же основывает свои выводы в отношении подсудимых. При этом суд исходит из того, что показания подсудимых на предварительном следствии соответствуют фактическим обстоятельствам как относительно количества участвующих в нападении лиц, действий каждого из них, их экипировки, марки использованного для перевозки денег автомобиля, его внешнего вида, способа его остановки, количества произведенных выстрелов. В свою очередь показания К. В.Л. подтверждают не только наличие предварительного сговора между соучастниками, что соответствует характеру и обстоятельствам нападения, но и осведомленность участников группы об использовании пистолета, что опровергает показания Л. на предварительном следствии в этой части. Они, кроме того, подтверждают вид используемого при нападении пистолета, его демонстрацию водителю, что является существенными обстоятельствами. На обоснованность обвинения указывают так же и наличие у К. В.Л. родственников и знакомых в Икряном, его нахождение в названном селе <дата изъята>. Л. Д.В. же, в свою очередь, сообщал о способе крепления регистрационных номеров на автомобиле, который соответствует результатам осмотра места происшествия. Показания К. В.Л. и Л. Д.В. на предварительном следствии в той части, в которой они указывают на участие в преступлении третьего неизвестного лица, суд считает надуманными, в потому оценивает критически и отвергает. При этом суд исходит из того, что показания названных подсудимых в этой части не согласуются относительно возраста этого лица, обстоятельств его появления в составе группы, выполняемой им роли в преступлении. Суд считает, что показания К. В.Л. и Л.Д.В. в этой части на предварительном следствии обусловлены желанием оградить М. А.А., соучастника преступления, от уголовной ответственности. Так же критически суд оценивает показания К. В.Л. об участии в разбойном нападении лица по имени Д управлявшем автомобилем и принимавшем, наряду с ним, непосредственное участие, в нападении на автомобиль <данные изъяты> Суд считает, что показания К. В.Л. в этой части обусловлены как намерением оградить соучастников от уголовной ответственности, так и ввести в заблуждение правоохранительные органы относительно обстоятельств разбойного нападения. На это же указывают показания К. В.Л. в суде о вымышленности имен соучастников преступления. Суд считает несостоятельными, а потому отвергает утверждения подсудимых К. В.Л. и Л. Д.В. о том, что к ним применялись недозволенные методы следствия, а их признание в совершении преступления и признательные показания на предварительном следствии были вынужденными. При этом суд исходит из того, что эти доводы опровергаются показаниями допрошенных в судебном заседании сотрудников органа дознания, в то время как показания были даны подсудимыми в присутствии защитников. На это же указывают как противоречия в показаниях Л. Д.В. на предварительном следствии и в суде относительно личности избивавших его лиц, так и запись в явке с повинной К. об отсутствии воздействия со стороны сотрудников милиции. В свою очередь доводы подсудимых об отсутствии адвокатов при проведении их первоначальных допросов опровергаются как наличием ордеров защитников, их подписей в протоколах следственных действий, так и отсутствием со стороны подозреваемых каких-либо замечаний по этому поводу. Суд оценивает критически и отвергает как несостоятельные показания подсудимых К. В.Л., Л. Д.В. и М. А.А. об их непричастности к преступлению, поскольку они полностью опровергнуты как всей совокупностью доказательств обвинения, так и показаниями К. В.Л. и Л. Д.В. на предварительном следствии, их явками с повинной. Суд считает, что не признание вины подсудимыми К. В.Л., Л. Д.В. и М. А.А., равно как и их показания, как в этой части, так и в части применения недозволенных методов расследования, обусловлены избранной ими линией защиты, а потому они не ставят под сомнение выводы суда об их виновности в преступлении. Не оправдывают подсудимых и показания свидетелей Ч.М., Ч.З., К.В., К.Е., С.И., равно как и другие доказательства, в том числе и результаты ряда проведенных по делу судебных экспертиз. Так, допрошенная на предварительном следствии в качестве свидетеля Ч.М., <данные изъяты> М. А.А., показала, что М. А.А. в период с <данные изъяты> часов <дата изъята> находился дома. (л.д. 223-224 т. 1) Суд, поскольку эти показания опровергнуты всей совокупностью доказательств обвинения, с учетом заинтересованности данного свидетеля в исходе дела, оценивает критически и отвергает, расценивая как способ оградить от уголовной ответственности близкого человека. Из показаний свидетеля Ч.З., <данные изъяты> Ч.М. и близкой знакомой К. В.Л., на предварительном следствии, оглашенных в суде с согласия сторон, установлено, что в течении дня <дата изъята> она К. не видела. <дата изъята> она по просьбе К., который ссылался на нетрезвое состояние и нежелание идти домой, сняла для него квартиру по <адрес>, куда приехал и Б.А. <дата изъята> она сняла для К. другую квартиру в соседнем подъезде, где <дата изъята> К. задержали сотрудники милиции. Ранений она у К., который постоянно находился в состоянии алкогольного опьянения, не видела, медикаменты ему не покупала, (л.д. 177-178 т. 11) Будучи допрошенной в суде при предыдущем судебном разбирательстве, Ч.З. показала, что когда К. находился на съемной квартире, а он находился там все время, она по его просьбе привозила еду, водку. Он был сильно пьян, был не в силах выйти из квартиры и не хотел по той же причине идти домой. При задержании К. сопротивления не оказывал. Она видела после задержания, что у К. была перевязана лопатка. (л.д. 84-86 т. 14) По сообщениям <данные изъяты>л.д. 48 т. 4, л.д. 77 т. 5), что не оспаривается сторонами, на Ч.З. зарегистрированы абонентские номера операторов сотовой связи <номер изъят> Согласно детализации телефонных соединений с абонентским номером Ч.З., имелись контакты с абонентскими номерами К. В.Л. после <данные изъяты><данные изъяты> <данные изъяты> и <данные изъяты>) с <дата изъята> с <данные изъяты> по <дата изъята> <данные изъяты> (л.д. 137-154 т. 9) Показания указанного свидетеля не только не оправдывают подсудимых, а подтверждают то обстоятельство, что К. В.Л. после получения ранения в ходе разбойного нападения, скрывался, наряду с Б, от правоохранительных органов, что так же косвенно свидетельствует о причастности К. В.Л. к преступлению. В свою очередь показания Ч.З. об отсутствии сопротивления со стороны К. В.Л. при его задержании не исключают саму возможность его силового захвата сотрудниками спецподразделения в момент задержания. Допрошенный в суде по ходатайству защиты К.В. показал, что с <данные изъяты> <дата изъята> и до <данные изъяты> он вместе с Л., с которым они вместе учились в школе, пили пиво у него дома. Когда звонил Л. <дата изъята> вечером, телефон у того был выключен. О том, что случилось, узнал от матери Л., через месяц после встречи с ним. Назвать конкретные обстоятельства, в связи с которыми свидетель указывает именно на <дата изъята>, как на дату встречи с Л. Д.В., равно как и день недели, К.В. в суде не смог. Он пользовался телефоном с номером <номер изъят> Оценивая показания свидетеля К.В. в совокупности с другими доказательствами по делу, суд считает их недостоверными, а потому оценивает критически и отвергает. При этом суд исходит из того, что в указанное время Л. Д.В. находился в другом месте, что подтверждается детализацией телефонных соединений абонентского номера подсудимого, показаниями К, Б да и самого Л. Д.В. на предварительном следствии. На это же указывает неспособность свидетеля связать названное им время события с конкретными обстоятельствами. Объясняя показания свидетеля его добросовестным заблуждением относительно времени события, суд считает, что они необоснованны и продиктованы желанием помочь своему другу. Допрошенная на предварительном следствии в качестве свидетеля К.Е., <данные изъяты> показала, что <дата изъята> Д в течение дня находился дома, а после <данные изъяты> уехал вместе с С.И., обещавшей довезти его до работы. <дата изъята> она рано утром ушла на работу, Д в этот день видела вечером, когда тот, заехав к ней на работу, взял деньги на проезд. (л.д. 140-141 т. 5) При допросе в суде при предыдущем судебном разбирательстве указанный свидетель показал, что в тот вечер (<дата изъята>) от <данные изъяты> был запах алкоголя. <данные изъяты> не злоупотреблял спиртным, если выпьет немного, быстро пьянеет. По словам её <данные изъяты>, <данные изъяты> пришел с работы <дата изъята> как обычно, в <данные изъяты>. (л.д. 203 т. 14) В свою очередь С.И., показания которой в качестве свидетеля на предварительном следствии были оглашены в суде с согласия сторон, подтвердила, что <дата изъята> после <данные изъяты> она подвозила Л. Д., работавшего на заводе <данные изъяты>, до здания регистрационной палаты на <адрес>. (л.д. 54-55 т. 5) Указанный свидетель при допросе в суде при предыдущем судебном разбирательстве <дата изъята>, так же показал, что когда Д садился в машину, она почувствовала запах алкоголя. Тот был весел, жестикулировал руками, было заметно, что он был пьян. На предварительном следствии не говорила об опьянении Д, так как её об этом не спрашивали. (л.д. 186 т. 14) Оценивая показания названных свидетелей в совокупности с другими доказательствами по делу суд считает, что они не ставят под сомнение обоснованность обвинения. При этом суд исходит из того, что эти показания не свидетельствуют о наличии у Л. Д.В. алиби на время совершения преступления. Суд оценивает критически и отвергает показания указанных свидетелей о нахождении Л. Д.В. вечером именно <дата изъята> в состоянии алкогольного опьянения, поскольку они опровергаются всей совокупностью доказательств обвинения. При этом суд исходит как из показаний К относительно причин, по которым подсудимый был отпущен с работы, показаний Л. Д.В. на предварительном следствии в этой части, так и из того, что о нахождении подсудимого в алкогольном опьянении свидетелями было сообщено лишь при судебном разбирательстве дела и спустя значительное, превышающее один год, время после события. Суд считает, что показания К.Е., не проживающей вместе с <данные изъяты> и С.И., в этой части, обусловлены ничем иным как их добросовестным заблуждением и желанием помочь близкому человеку. Согласно выводам заключения эксперта <номер изъят> в запаховых пробах с форменных брюк, куртки, форменной шапки, пяти и двух перчаток, форменной куртки, шапки-маски запаховых следов, происходящих от К. В.Л. и Л. Д.В. не выявлено. (л.д. 20-23 т. 7) На представленных на исследование форменных брюках, куртке, шапке, пяти перчатках, перчатке, форменной куртке, шапке-маске запаховых следов, происходящих от М. А.А., не выявлено. (л.д. 3-10 т. 7) Согласно выводам заключения эксперта <номер изъят> происхождение выявленной на перчатке крови человека от Л. Д.В. и К. В.Л. исключается. (л.д. 55-57 т. 7) Согласно выводам заключения эксперта <номер изъят> происхождение крови человека на матерчатой перчатке, изъятой при осмотре автомобиля <данные изъяты> от М. А.А. исключается. (л.д. 49-51 т. 10) Согласно выводам заключения эксперта слюна на трех окурках могла произойти как от человека с группой <данные изъяты> если она происходит от одного человека, так и от лиц с любой группой, если она происходит от нескольких лиц. (л.д. 63-65 т. 4) Согласно выводам заключения эксперта <номер изъят> наслоение грунта, обнаруженного на подошвах и рантах изъятых у М. А.А. ботинок, не пригодно для исследования ввиду недостаточного их количества. (л.д. 13-17 т. 7) Суд считает, что перечисленные доказательства не оправдывают подсудимых, поскольку не опровергают доказательства обвинения и не ставят под сомнение его обоснованность. По той же причине не оправдывает подсудимого М. А.А. и заключение эксперта <номер изъят>, согласно выводам которого, два следа подошвы обуви, изъятые <дата изъята> по факту нападения на <данные изъяты> автодороги <данные изъяты> оставлены не обувью М. А.А. (одна пара ботинок), и заключение эксперта <номер изъят>, поскольку в нем не содержится каких-либо выводов в отношении названного лица. (л.д. 23-29 т. 10, л.д. 51-52 т. 7) Суд в соответствии со статьями 75, 89 УПК РФ признает недопустимыми доказательствами стенограмму разговора с К. В.Л. с оперативными сотрудниками, состоявшегося <дата изъята> <данные изъяты> (л.д. 84-94 т. 5), носители негласной аудиозаписи и видеосъемки - диски <данные изъяты> <номер изъят>, <данные изъяты> <номер изъят>, признанные по делу в качестве вещественных доказательств, протокол осмотра и прослушивания фонограммы (<данные изъяты>» <номер изъят>, <данные изъяты>» <номер изъят>) от <дата изъята> (л.д. 153-162 т. 5), стенограмму разговора с Л. Д.В. с оперативными сотрудниками, состоявшегося <дата изъята> <данные изъяты> ( л.д. 100-104 т. 5), носители негласной аудиозаписи и видеосъемки - <данные изъяты> <номер изъят>, <данные изъяты> <номер изъят>, приобщенные к делу в качестве вещественных доказательств, протокол осмотра и прослушивания фонограммы <данные изъяты>» <номер изъят>, <данные изъяты>» <номер изъят>) от <дата изъята> (л.д. 163-169 т. 5). Принимая решение о признании указанных доказательств недопустимыми, суд исходит из того, что проведенные уже после возбуждения уголовного дела в отношении К. В.Л. и Л. Д.В. оперативно - розыскные мероприятия «опрос» с использованием <данные изъяты> были предприняты органом дознания в целях изобличения указанных лиц, заподозренных в совершении преступления. В свою очередь доставление К. В.Л. и Л.Д.В. в <данные изъяты> по <адрес> сразу же после их обнаружения в ходе обысков свидетельствует о наличии в отношении них подозрения в совершении преступления. На это же прямо указывает и то обстоятельство, что обыск в <адрес> был проведен для отыскания Л. Д.В., уже тогда подозревавшего в совершении разбойного нападения. В свою очередь о наличии подозрения в совершении преступления в отношении К. В.Л., помимо самого факта его доставления в орган дознания, указывает обнаружение у названного лица ранения, квалифицированного сотрудниками внутренних дел как огнестрельное. Вопреки требованиям ст.ст. 2, 45, 48 Конституции РФ, гарантирующим каждому квалифицированную юридическую помощь и возможность ею пользоваться, в том числе и в рамках оперативно-розыскных действий, К. В.Л. и Л. Д.В. не были обеспечены квалифицированной юридической помощью, а права, предусмотренные ст. 51 Конституции РФ, им так же не разъяснялись. В свою очередь нормы Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» не могут применяться к обвиняемому без учета положений уголовно-процессуального закона и предписаний статей 48,49 и 51 Конституции РФ. По смыслу закона проведение оперативно-розыскных мероприятий, сопровождающих производство предварительного расследования по уголовному делу, а в данном случае именно это имело место, не может подменять процессуальные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом. Указанные положения изложены в определениях Конституционного суда РФ <номер изъят> от <дата изъята> «По жалобе гражданина К.Д. на нарушение его конституционных прав пунктом 13 части четвертой статьи 47, пунктом 1 части второй статьи 75, частью 1 ст. 285 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и пунктом 1 части первой статьи 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», <номер изъят>-О от <дата изъята> «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Б.К. на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 127 УПК РСФСР, пунктом 1 части первой статьи 6 и пунктом 3 части первой статьи 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». При таких обстоятельствах, когда указанные результаты оперативно-розыскных мероприятий не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, они в соответствии со ст. 89 УПК РФ не могут быть использованы в процессе доказывания. Оценивая в совокупности представленные сторонами доказательства, суд квалифицирует действия К. В.Л., Л. Д.В. и М. А.А, каждого, по пункту «б» части 4 статьи 162 УК РФ как разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, в целях завладения имуществом в особо крупном размере. Исключая из обвинения, как необоснованный, квалифицирующий признак «организованной группой», предусмотренный п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ, суд исходит из следующего. В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если в нем участвовала устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. При этом по смыслу закона организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. В свою очередь, об устойчивости организованной группы может свидетельствовать как большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, так и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства, в том числе и специальная подготовка участников организованной группы к совершению конкретных действий. Поскольку в ходе судебного следствия из представленных сторонами доказательств, а о характере соучастия можно судить лишь по фактическим обстоятельствам и показаниям К. В.Л. и Л. В.Д. на предварительном следствии, указанных обстоятельств, характеризующих организованную группу, установлено не было, доводы обвинения о наличии указанной формы соучастия является необоснованным умозаключением, основанным исключительно на предположениях. Кроме того, приговор от <дата изъята> был отменен не в связи с чрезмерной мягкостью назначенного осужденным наказания, а потому в соответствии с правилами ч. 2 ст. 383 УПК РФ, при повторном рассмотрении дела положение осужденных не может быть ухудшено. По указанной причине суд, исключая из квалификации необоснованно вмененный квалифицирующий признак «организованной группой», исключает из обвинения при описании преступного деяния необоснованные ссылки на руководство М. А.А. организованной группой, разработку именно им одним плана совершения преступления, определение использованных при его реализации сил и средств, установление времени, даты и места нападения, распределение функций каждого из участников группы, на характер и объем сведений, которыми располагал К. В.Л. о деятельности <данные изъяты>, о хищении именно им регистрационного знака <данные изъяты> о наличии намерения скрыть перед правоохранительными органами указанными в обвинении способами все возможные следы преступления, об указании именно М. А.А. на способ создания Л. Д.В. алиби на время совершения преступления, и другие обстоятельства, связанные с организацией группы, принципов её построения, места её сбора, характера преступной связи соучастников, роль в этом М. А.А., которые носят характер необоснованных предположений и умозаключений, на которых не может быть основан приговор. Исходя из тех фактических обстоятельств, которые подтверждаются исследованными в суде доказательствами, суд считает установленным наличие между соучастниками предварительной, то есть до начала совершения преступления, договоренности о совершении преступления, и совместное совершение объективной стороны преступления. При этом суд исходит как из показаний подсудимых К. В.Л. и Л. Д.В. на предварительном следствии о наличии предварительного сговора на совершение преступления, обсуждении между соучастниками роли каждого непосредственно перед разбойным нападением, так и совместными, согласованными действиями как при выполнении объективной стороны преступления, так и при отходе участниками группы в связи с оказанным им вооруженным сопротивлением. Суд считает, что использование при разбойном нападении пневматического пистолета и пистолета неустановленного образца, воспринятого П как оружие, то есть оружия и предмета, используемого в качестве оружия, посредством которых нападавшие угрожали применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевших, подтверждает наличие соответствующего квалифицирующего признака разбоя, в то время как целью подсудимых было завладение имуществом в особо крупном размере, о чем свидетельствует находившаяся в автомобиле <данные изъяты> денежная сумма в размере <данные изъяты>. Определения вид и размер наказания каждому из подсудимых суд в соответствии со ст. ст. 6,43, 60, 67 УК РФ учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, относящегося к категории особо тяжких, личность каждого из подсудимых, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, характер и степень фактического участия каждого из подсудимых в совершении преступления, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер возможного вреда, влияние назначенного наказания на исправления осужденных и на условия жизни их семей. В качестве обстоятельств, смягчающих наказание в соответствии со ст. 61 УК РФ, суд признает у К. В.Л. и Л. Д.В. явки с повинной, способствование признательными показаниями на предварительном следствии раскрытию преступления, у К. В.Л. и М. А.А. наличие <данные изъяты> Оценивая личность подсудимых, суд учитывает, что М. А.А. и К. В.Л. не <данные изъяты>, (л.д. 82 т. 4) <данные изъяты>, К. В.Л. и Л. Д.В. <данные изъяты>, Л. Д.В. по <данные изъяты> (л.д. 83). Учитывая указанные обстоятельства, суд считает, что справедливым наказанием для К. В.Л., Л. Д.В. и М. А.А., обеспечивающим их исправление, является наказание в виде реального лишения свободы, однако без дополнительного наказания в виде штрафа. Согласно выводам заключений комиссий судебно - психолого - психиатрических экспертов <номер изъят> от <дата изъята> и <номер изъят> от <дата изъята> соответственно К. В.Л. и Л. Д.В. <данные изъяты>л.д. 219-221, 223-225 т. 5) С учетом указанных выводов заключений комиссий экспертов, суд признает К. В.Л. и Л. Д.В. вменяемыми относительно инкриминируемых им деяний. На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 304, 307-309 УПК РФ, суд П Р И Г О В О Р И Л: Признать виновными М. А. А., К. В. Л. и Л. Д. В., каждого, в совершении преступления, предусмотренного пунктом « б» части 4 статьи 162 УК РФ и назначить наказание: К. В.Л. в виде лишения свободы на срок ВОСЕМЬ лет без штрафа с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, М. А.А. в виде лишения свободы на срок ВОСЕМЬ лет ШЕСТЬ месяцев без штрафа, Л. Д.В. в виде лишения свободы на срок ВОСЕМЬ лет ШЕСТЬ месяцев без штрафа. В соответствии с ч. 5 ст. 74 УК РФ условное осуждение по приговору Кировского районного суда <адрес> от <дата изъята> в отношении Л. Д.В. отменить. В соответствии со ст. 70 УК РФ окончательное наказание по совокупности приговоров назначить Л. Д.В. путем частичного присоединения к назначенному по настоящему приговору наказанию не отбытой части наказания по приговору Кировского районного суда <адрес> от <дата изъята> в виде лишения свободы на срок ДЕВЯТЬ лет без штрафа с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Окончательное наказание М. А.А. по совокупности преступлений назначить в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний по настоящему приговору и приговору Икрянинского районного суда от <дата изъята> в виде лишения свободы на срок ПЯТНАДЦАТЬ лет без штрафа с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. Срок наказания М. А.А., К. В.Л. и Л. Д.В. исчислять с <дата изъята>. Зачесть в срок отбытия наказания К. В.Л. и Л. Д.В. время предварительного содержания каждого из них под стражей с <дата изъята> по <дата изъята>, М. А.А. - отбытое по первому приговору наказание с <дата изъята> по <дата изъята>. Меру пресечения в отношении осужденных М. А.А., К. В.Л. и Л. Д.В., каждого, до вступления приговора в законную силу оставить без изменения в виде заключения под стражу. Вещественные доказательства по делу: нож «Беркут», вещество темно - зеленого цвета, презервативы, перстень, две зажигалки, четыре диска, наручники, кокарду, два отрезка материала черного цвета, пленка с буквами, жезл, две гильзы, дорожную сумку, три окурка от сигарет <данные изъяты> бутылку <данные изъяты> пакет <данные изъяты>, две доверенности, записку, гарантийный талон, записную книжку, три сим - карты <данные изъяты> пакет с медикаментами, матерчатую перчатку, матерчатую перчатку со следами бурого цвета, пять матерчатых перчаток, шапку черного цвета с прорезями для глаз, форменную куртку и брюки <данные изъяты>, камуфляжную куртку, зимнюю форменную шапку сотрудника милиции, металлический гвоздодер, два сувальдных замка и смыв вещества, пистолет <данные изъяты> - уничтожить. Водительское удостоверение и удостоверение <номер изъят> выданные на имя М.А.А., мобильные телефоны марок <данные изъяты> три зарядных устройства к мобильным телефонам, мобильные телефоны <данные изъяты> автомобильные государственные регистрационные знаки <данные изъяты> и одежду Б.И. - возвратить по принадлежности. DVD-R диск <номер изъят>, DVD-R диск <номер изъят>, DVD - R диск <номер изъят>, CD-R диск <номер изъят>, CD - R диск <номер изъят>, CD - R диск <номер изъят>, аудиокассету <номер изъят>, два CD - R диска <данные изъяты> - хранить при уголовном деле. Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденными в тот же срок со дня вручения копии приговора, в судебную коллегию по уголовным делам Астраханского областного суда. Осужденные вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции. Приговор постановлен и отпечатан в совещательной комнате на компьютере. Судья: В.А. Кузнец | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |
